Над синевой во мгле

Замахнувшись на жену в состоянии пьяного одурманивания, он забыл, что Ингу не остановит и не испугает взмах мыльного героя.

Инга никогда не повышала голос, но у неё в руках всегда была наготове невидимая дубинка.

– Только попробуй! – с металлом в голосе и взглядом разъярённой тигрицы, она резко остановила взмах руки, нацеленный на неё. Мгновенно схватила железный молоток для отбивания мяса, висевший на стене, и от Инги полетели огненные волны, как в наковальне, где каждый удар выбрасывает веер горящих искр. Инга превращалась в Кали – богиню ужаса и страха. Решительность жены была Олегу хорошо знакома, и он не стал рисковать. А как ему хотелось утвердиться в позиции «сильного», унизив «слабого». В понимании Олега: чтобы возвыситься самому, надо унизить и опустить другого.

Ударить бы секирой по его возвышающейся башке, чтобы устранить ЭТУ разницу: между порядочным униженным и подлым возвышенным.

Гнев – жёлтый, сумасшедший, безумный – обуревал Ингу.

Она поняла, что жизнь, в которую пришла, не её жизнь. Жизнь, заманившая её, – пронзённая отравленной стрелой.