Взаимозависимые. Поколение Сандрин

Ко мне приходили психологи, вели беседы на отстраненные темы. А я боялась узнать, что случилось с мужем. Ведь последняя запомнившаяся дата – 3 мая 1799 года, а сейчас, на минуточку, двадцать первый век. Прошло чуть больше двухсот лет. Срок не человеческой жизни. А если это сон? И на самом деле я не Аннабель де Меркёр. Сейчас меня называли Анной. Имена созвучные и травмированный мозг нафантазировал невесть что. И моих родителей никогда не было? А была ли я вообще? Жила ли? Любила?

Всеволод рассказывал о моей маме, ежедневно читавшей разные истории для меня. Вполне вероятно, слушая ее, видела сны, созданные подсознанием.

Рыдала в подушку, боясь поверить в жуткую реальность. А рассказывать кому-то о терзаниях… совсем смешно. Всеволод после отчетов психологов недовольно фыркал, но молчал. Врачебная этика.

Мобильный телефон приятной мелодией уведомил о звонке. Подхватив предмет, прочитала имя звонившего:

– Ма-му-ля…

Хм… По истечении месяца я сносно говорила и читала на двух языках: русском и украинском. Приятное дополнение к моей лингвистической копилке. Нажав на сенсор, приложила трубку к уху.