Женщина на корабле

– Понятно…

Лерка купила четыре гвоздики, и они пошли к ритуальному залу, недавно отстроенному на задах больницы. Зал был огромный, провожающих в последний путь вмещал много, похороны в городе теперь были пышными.

На крыльце ритуального зала курили сотрудники редакции, словно не решаясь войти внутрь. Кто-то вытирал слёзы. Ирина Николаевна Касьянова, прижимая к глазам платочек, что-то тихонько выговаривала Мамонтову. Тот был бледен и молчалив. Увидев Лерку и Лену, сбежал по ступенькам, схватил Лерку за руку.

– Молодцы, что пришли, пойдёмте скорее, скоро начнётся.

Лерка хмыкнула – как будто они могли не прийти! В зале пахло церковными свечами и ладаном. Батюшка уже служил поминальную службу. Вокруг постамента с гробом стояли люди, держа в руках зажжённые свечи. Лерка увидела родителей Лёшки. Она видела их впервые, но узнала мгновенно, парень удивительным образом был похож на обоих – светлых, худощавых, не очень высоких. Мать в накинутом на голову чёрном прозрачном шарфе неотрывно смотрела на Лёшку, который лежал в гробу по самый подбородок укрытый покрывалом. Бледное, восковое его лицо почти терялось на фоне светлой ткани. Леркино сердце сжалось – он был такой маленький, худенький, тщедушный в этом гробу, такой беззащитный… У кого рука поднялась на этого мальчишку? Сорок восемь ножевых ранений! В голове не укладывается.