Женщина на корабле

В редакции уже было полно народу. Витал по коридорам сигаретный дым, журчали где-то обрывки разговоров, звонили телефоны, жужжали принтеры и факсы. Словом, начинался обычный, суетный редакционный день. Газета «Север» выходила два раза в неделю, а потому не очень многочисленный штат журналистов – одиннадцать душ – пахал не на шутку. В любой редакции, что уж говорить, журналисты по штатному расписанию составляют едва ли половину общего количества сотрудников. Вторая половина – корректоры, верстальщики, техперсонал, ну и бухгалтерия, куда без неё.

Лерка открыла дверь кабинета с табличкой «Заведующий отделом морали и права». В кабинете полумрак, но верхний свет включать не хотелось.

Она включила настольную лампу и ткнула кнопку на системном блоке. Пока тот загружался, смотрела в тускло мерцающий монитор.

… В этой редакции она работала почти пятнадцать лет. Попала сюда и в этот маленький северный город совершенно случайно. Училась в университете на дневном отделении журфака и о работе пока и не думала. Но тем страшным летом, пережив душевное потрясение, заполучив постоянно ноющую, саднящую боль где-то внутри; боль, которая не проходила, ничем не лечилась, потому что не была физической; как-то раз она остановилась в коридоре и от нечего делать читать объявления на факультетской доске. То объявление терялось в ворохе других сообщений: «В редакцию окружной газеты «Север» требуются литературные сотрудники». Название города оказалось почти незнакомым, от него веяло холодом и тайной, оно вызывало разные литературные ассоциации – от «Двух капитанов» до «Архипелага ГУЛаг». Представлялись бескрайние снежные просторы, огромное небо, стальные волны Ледовитого океана и бородатые геологи. Всё как в лучших романтических советских фильмах про покорение Севера. Это так отличалось от Леркиной тёплой родины, где в июне яркая, мясистая зелень, ещё не успевшая обгореть до желтизны под палящим степным солнцем, покрывала деревья и кусты, а прогретые морские волны накатывали на галечный берег… Где много интересного и весёлого – пикники на берегу, вкуснющие шашлыки, яблоки из прошлогодних запасов и тёплые вечера в увитых виноградной лозой беседках. Шелестит волна, тихо лаская поросший травой берег, всплёскивает, играя, рыба. Шепчутся в плавнях камыши, трещат цикады во тьме, а к ногам порой выкатывается из травы, пофыркивая, шустрый ёжик. И мягкий тёплый ветер касается лица, рук и коленей, словно искушённый любовник… Ох уж эти южные ночи… Лерка встряхнула головой, отгоняя наваждение – ну нет! Туда она точно не поедет! Невозможно представить, как мама будет вздыхать, утешая, а отец, похохотывая в усы, строить предположения о потенциальных женихах. И оставаться здесь тоже нельзя – слишком больно ходить по тем же улицам, что и раньше, точно зная, что ноги сами идут туда, где можно было бы встретить его. Подходить к телефону-автомату, набирать шесть цифр, слушать гудки и бросать трубку. И сессия, и практика зависли. Нет ни сил, ни желания даже браться за учебники – противно. А эта газета – самое то. «А что, я смогу, не дура. Там меня никто не знает, не знает ни моей истории, ни его имени, никто не посмотрит с жалостью или отчуждением, никто не станет созывать комсомольского собрания, чтобы исключить меня из рядов ВЛКСМ, а заодно и из университета за аморальное поведение. Всё, решено! А родителям как-нибудь всё объясню, потом», – Лерка достала ручку и переписала номера телефонов. Объявление висит давно, видно, никто не горит желанием распределяться к чёрту на кулички. А я горю таким желанием!