Смерть Семенова

– Ты берега попутала? – шипел в ответ отец. Голос он повышал исключительно спьяну. – Вона как заговорила? За копейки? Да я тут содержу вас, захребетников. Жрете мой хлеб в моей же площади. Щас мигну – и взад пойдешь в общагу. Мать-покойница верно говорила, приютил змею, ну так жди укуса.

– Ой, напугал, – горячо и насмешливо шептала мать. – В мамкиной квартире да мамкиным умом, да сорок лет в обед. Я тут Бывшев, я без пяти минут над вами командир… Десять лет сидишь на жопе ровно, и все без пяти минут. Тьфу, тошно. Сама уйду. Вот же вышла за сморчка, прости господи.

– Ты чего там вякнула, дурища? – зло и тихо процедил отец.

– Чего слышал, придурок недоделанный, – отвечала мать. – И не вякаю, а говорю, а если не понял, так еще раз повторю.

– Щас ты у меня поймешь с первого разá, – проговорил отец. Глухо раздался удар. Мать охнула. Олег отпрянул от стены, но вновь приник к ней.

– Щас тебе дойдет внятно и понятно, – повторял отец. Удар. Еще удар. – Растолкую в лучшем виде. Ссука драная.

Хлопнула дверь. Матерясь под нос, отец ушел на кухню. Сдавленное рыдание матери, доносившееся из спальни, леденило душу Олега. Внезапно и стремительно оно переросло в истерический хохот – приглушенный подушками и невыразимо страшный. Олег стоял под дверью спальни, не решаясь войти.