Повешенный

Петр Яхонтович по местным меркам был актер знаменитый. И уважаемый. В своем театре драмы города Староуральска он отслужил, если без чуть-чуть, целых сорок лет. Пережил пять художественных руководителей и две смены занавеса, много кого переиграл, в доказательство чего, у него на полочке дома лежали потрепанные книжки. Чехов, Вампилов, Шекспир, Мольер, Шоу и еще много кто, и все с карандашными пометками на полях. И даже модный на Урале Макдонах был им прочитан, подготовлен и отмечен на будущее. Так что удивить Петра Яхонтовича было непросто, а вот вызвать раздражение легко. И пьеса молодого, свежеиспеченного, только пришедшего в театр драматурга ему сразу не понравилась.

Не понравился и сам драматург, обильно татуированный, носящий красную вызывающую шапочку-презерватив и короткие штаны в облипку, из-под которых торчали тощие, синие, по причине ранних заморозков, какие-то цыплячьи щиколотки. Это еще по началу они были синие, а через пятнадцать минут, проведенных драматургом в помещении, стали цвета вареного рака. Петр Яхонтович смотрел на эти щиколотки и размышлял о том, что ничего путного у него с этим членистоногим и самоуверенным драматургом не получится. Ни при каких обстоятельствах. Предчувствия, как показала дальнейшая совместная читка пьесы, его не подвели.