Первые

– Само собой, – Дамир смотрел на неё, чуть щурясь, – я ведь славюсь своим безудержьем.

– Я имела ввиду, что вы тоже обязаны быть. Потому что славитесь. Малоизвестных не приглашаю. Они мне неинтересны.

– А вы им?

– Малоизвестным-то?

– Много… многоизвестным.

– Прохладно, – захныкала всякая.

– Так пойдёмте, – опомнился Игорь. – Айда греться!

Гости задорно потрусили к дому. Кто-то снова хохотнул, обозрев стерпевшее надругательство окно. Жертвы часто смешны. Только это смех защитный. От истеричной радости, что под каток несчастья угодил кто-то другой. Не злорадство, именно радость – он прошёл мимо, он не заметил. София бы сказала, что счастлива.

– Соня! Сонечка!

Обращаясь к жене подобным образом, ещё и прилюдно, Гарольд Васильевич, безусловно, ходил по острию ножа. Но ему прям вот хотелось. Пусть она будет орать. Не сейчас, конечно, когда все свалят. Пусть. А он возьмёт и в ответ её поцелует. Сильно. Сильно целуют? Он поцелует! Он в себе уверен. Какая-то необыкновенная ночь. И штора улетела лавандовой душой.