Последний Совершенный Лангедока
– Да понимаешь ли, друг мой Павел Иатрос, похоже, что монастырь пытаются взять штурмом.
– Монастырь?! Кто, зачем?
– Кто и зачем, не знаю, а вот сеньор, который командует нападающими, мне показался знакомым. Это Раймунд Роже де Фуа, тот самый, к кому мы едем. Если я не ошибся, считай, что нам повезло. С другой стороны, граф вспыльчив и тяжёл на руку. Попадёмся ему на глаза не в добрый час, может приказать повесить, разбираться, кто да что, не будет, с него станется. Ну, поставит потом покаянную свечу, но нам-то с тобой от этого не легче, верно?
– А зачем благородному сеньору осаждать мирный монастырь?
– Ну, вообще-то, в Лангедоке католических попов не жалуют. Это если говорить вежливо. Очень уж они досаждают всем – от графа Раймунда до последнего виллана. Жадные, двуличные мерзавцы! А у графа де Фуа с ними прямо-таки война.
- Попы – не церкви чада:
- Враги один с другим,
- Они – исчадье ада.
- Попами осквернён
- Всевышнего закон,–
- Так не был испокон
- Господь наш оскорблён.
- Поп за столом сопит,–
- Уже настолько сыт! –
- А сам на стол косит,
- В жратве неудержим,
- Тревогой одержим,
- Что жирная услада
- Сжуётся ртом чужим.
- Да для какого ляда,
- Не зван, не приглашён,
- За стол к нам лезет он![24]
– Ну, и так далее, там ещё много. Эта сирвента не моя, но я её часто исполняю, она нравится и господам, и простолюдинам. В Лангедоке в большом почёте проповедники из Альби. Католические попы называют их еретиками или манихеями – понятия не имею, кто это такие – а сами себя они именуют чистыми или добряками. Ладно, давай решать, что будем делать, не век же нам торчать за этим бугром. Или выходим, или уносим ноги.