Государева крестница
Он уже подходил к своему переулку, как услышал голос, истошно окликавший его по имени. Фрязин оглянулся – соседский мужичонка со всего духу пылил лаптями, спотыкаясь и путаясь в полах однорядки.
– Бяда, Михалыч! – крикнул, подбегая. – Ой, бяда! Дочка твоя стрельца насмерть зашибла, уже везут!
Хмель вмиг улетучился, хотя Никита и не поверил услышанному – мелет такое, сам небось допился до зеленых чертей…
– Ты чего ревешь несуразное, – спросил он ослабшим вдруг голосом, – спьяну, што ль, приснилось…
– Какое приснилось, Михалыч, тверезый я ноне, вот те крест! Убила, говорю, лошадка-то ейная на Тверской спужалась да понесла, где спуск к Неглинке, там ить круто книзу, она и запузырила, а стрелец ездовой тут случись – догнал, хотел, видно, остановить, так ему бы ее с седла поймать, а он сдуру и спешись – так кобыленка его и сшибла к едреной матери, прям под колесо! Во
бяда-то…
Дальше Никита не слушал. Добежав до угла, он увидел ворота своего двора настежь, кучу любопытных, незнакомого вороного коня – рослого кабардинца, как определил он с первого взгляда, хорошо разбираясь в лошадях. Настину упряжку как раз вводили в ворота, держа с обеих сторон под уздцы, сама виновница шла следом, рыдая в голос, утешаемая женками, а на двуколке полулежал кто-то в стрелецком, брусничного цвета, кафтане, схватившись за голову. Живой, слава Те Господи.