Знакомство с разумной религией Иммануила Канта

Контекст написания «Религии в пределах только разума»

Согласно традиции, сложившейся в Германии к восемнадцатому веку, религиозная философия принимала за основу веры метафизическое доказательство существования Бога. Кант не миновал и сам этого, издав в 1763 году своё «Единственно возможное основание для демонстрации существования Бога», что свидетельствует о его воззрениях до-критического периода. Однако, уже в своей первой работе критического периода, «Критике чистого разума» (1781) Кант переходит к критике традиционного метафизического доказательства существования Бога, предлагая как аргументы своей правоты природу и ограничения человеческого мышления и знания, не позволяющие возможность познания Бога, его апофатичность. Со всей искренностью Кант утверждает, что он «вынужден отрицать знание, чтобы создать пространство для веры». Вера Канта есть чисто рациональная вера, берущая своё начало не в абстрактном теоретическом катафатическом разуме, но в практическом разуме, который направляет действия человека согласно морали. (Religion vii) Моральные рассуждения являются для Канта решающими в отношении религии. Как в «Критике чистого разума», так и в «Критике практического разума» Кант приходит к утверждению, что необходимость в морали оправдывает и взывает к некоторой вере в существование Бога; те же аргументы приводятся им в защиту веры в бессмертие человека и для подтверждения свободы воли человека. Требование морали о целях нашего существования приводит Канта к мысли о вере в возможность достижения этих целей, которые недостижимы при наших собственных усилиях и в течение одной нашей жизни, – логически возникает необходимость в Божественном вмешательстве и бессмертии. Одной из целей морали Кант определяет достижение идеала нашей собственной добродетели. При разумном рассуждении достижение идеальной добродетели невозможно в течение срока, предоставленного нам в этой жизни, – вера в бессмертие делает достижение абсолютной добродетели возможным. Согласно Канту, мораль требует от нас принятие наивысшего добра, возможного в мире, как нашу жизненную цель, и достижение идеальной добродетели есть лишь часть этого наивысшего добра. Другие составляющие этого наивысшего добра представляются Канту как достижение счастья для носителей морали в ясной пропорции к их добродетели, что находится не в нашей власти и что превосходит наше разумное ожидание обычного развития природы. Единственно разумное верование в возможность высшего добра как цели нашего существования представляется Канту как вера в Бога, имеющего могущество и желание принять участие в наших собственных попытках достижения этого высшего блага в той мере, насколько это участие необходимо. (Religion viii)