Нянька. Меня воспитывал серийный убийца

Мама назвала меня в свою честь, Элизабет. Но все вокруг – и сама мама, и отец, и сестра, и бабушки с дедушками, и дяди с тетями, и кузены – сразу стали называть меня Лайзой. Я спрашивала, почему мама назвала меня Элизабет, но никогда так не называла. Она лишь отмахнулась: «Не знаю. Не помню». Впрочем, и ее саму никогда не называли Элизабет – она всегда была Бетти.

Думаю, ей казалось, что она полюбит меня, когда я появлюсь на свет. А когда стало ясно, что этого не будет, было уже слишком поздно менять имя. Я слышала, как она однажды говорила подруге: «Не все автоматически начинают любить своих детей». Мамины слова меня напугали: значит, детей любят не все? Нет, мама меня не ненавидела, но, пожалуй, и не любила. Она никогда не проявляла своей любви – не обнимала меня, не гладила, не целовала. Я не знала почему. Похоже, мама не любила меня с самого рождения. Ей нравилось рассказывать, что при рождении я была похожа на Боба Хоупа[20] – Боба Хоупа с жестокой экземой. При этих словах она всегда начинала хохотать.