Орел нападает. Орел и Волки. Третий и четвертый романы цикла «Орел»

Ведь даже нынешним, казавшимся теперь бесконечно далеким утром небо над Гесориакумом было ясным, что сулило быструю, легкую переправу. Правда, обыкновенно римляне предпочитали зимой в море не соваться, однако армия Авла Плавта испытывала острую нехватку провианта. Тактика выжженной земли, которую в яростно сопротивляющейся Британии широко применял вождь отступающих дикарей Каратак, приносила плоды. И сейчас силы вторжения полностью зависели от снабжения с континента. В противном случае легионам, чтобы дожить до весны, пришлось бы налечь на стратегический провиант, с большим трудом собранный и тщательно сберегаемый для будущих наступательных действий. Поэтому небольшие транспортные флотилии продолжали утюжить пролив, пересекая его всякий раз, когда позволяла погода. Сегодня тоже, судя по всем приметам, ничего страшного не ожидалось. Утро было обманчиво тихим, и префект со спокойной душой повел тяжело нагруженные суда к Рутупию, думать не думая о каких-то там бурях.

Вдали уже завиднелась Британия, когда над северной линией горизонта заклубились быстро темнеющие облака. Вялый ветерок посвежел, усилился, потом резко сменил направление, и мореходы с растущим ужасом вдруг увидали, как к ним с яростью ненасытных прожорливых хищников устремляются стаи вздыбленных пенистых волн. Шквал обрушился на головную трирему с устрашающей мощью. Первый же удар его вызвал такой крутой крен, что морякам, чтобы не слететь с палубы, пришлось побросать все дела и мертвой хваткой вцепиться в ближайшие поручни или снасти. Когда трирема, неуклюже мотнув носом, выровнялась, префект обвел взглядом остальную флотилию, и увиденное ошеломило его. Несколько плоскодонных транспортов опрокинулись: людей накрыло горбатыми перевернутыми корпусами. Те, кому удалось вынырнуть, подбрасываемые волнами, пытались махать руками, кричать в нелепой надежде, что кто-то придет им на помощь. Однако эскадры уже не существовало: корабли, словно веником, размело во все стороны. И теперь каждое судно боролось за выживание в одиночку, ничуть не заботясь об участи прочих судов.