Зеркало королевы. Другая история Белоснежки

Так что, если время от времени ей приходилось говорить Кэтрин невинную ложь, чтобы младшая сестра не возненавидела их жизнь так же, как она, Ингрид это делала.

– Кэтрин – добрая фея, а добрые феи и эльфы владеют самым лучшим видом магии, – сказала Ингрид, беря деревянную фигурку сестры и пронося её над их головами, как если бы она умела летать.

Сёстры играли, казалось, целую вечность, и Ингрид наконец позволила себе немного расслабиться. Обед варился в кастрюльке на огне – похлёбка, которую они будут есть не один день. И при любом раскладе отца не стоило ждать раньше, чем небо потемнеет.

Поэтому, услышав, как с грохотом распахнулась дверь, когда солнце было ещё в зените, обе девочки подпрыгнули. Отец вернулся домой рано.

Ингрид было ненавистно, что внешне она похожа на этого человека. Голова у девушки, конечно, не лысела, но у неё были жёсткие тёмно-русые волосы, в то время как волосы Кэтрин отливали такой же глубокой чернотой, как у их матери. Глазами, тёмными, словно угли, Ингрид тоже пошла в отца. Между тем глаза Кэтрин были карего цвета – эта черта ей также досталась от матери. Девушке казалось несправедливым, что сестра столь сильно походит на ту, кого они обе так горячо любили, а сама Ингрид напоминает человека, чьё общество их тяготило.