Карнивора

Далеко в Лесу свирепствовала буря. Деревья ломались и падали, звери попрятались в укрытия и в ужасе ждали, когда утихнет гроза. Но Волка и Лиса среди них не было.

Эти двое никогда не слушались законов Леса.

– Я устала.

– Ты все время устаешь!

– Это потому, что я болела.

– Ну и что? Я тоже болел.

– Так это когда было.

Кит остановился и задумчиво посмотрел наверх, туда, где на зеленых ветвях елей искрился тяжелый белый снег.

– Уже больше года назад, – согласился он, не отрывая глаз от неба. Потом оглянулся на Марику. Кит еще сильнее вырос, поэтому теперь ему пришлось слегка наклонить голову. – Странно, правда? Я уже два года живу у вас. Вроде столько времени уже прошло, а вроде и совсем немного.

Марика кивнула, задумчиво отковыривая ногтем кору с толстого ствола.

– Пойдем, – вздохнула она наконец.

– Ты же устала.

– Угу. Но, по-моему, мы тут быстрее замерзнем, чем отдохнем.

– Это точно.

Они побрели дальше по тропинке, медленно переставляя большие снегоступы, привязанные к валенкам. Последние две недели не переставая мело, а теперь разъяснилось и ударили морозы. Пушистые сугробы разлеглись повсюду и серебристо сверкали, как будто специально приглашая зарыться поглубже в их мягкую белизну. Всю прошлую зиму Кит не мог отказать себе в таком удовольствии – в городе он никогда не видел столько снега. Однако со временем Кит понял, что снег только на вид такой мягкий и пушистый. В действительности же тот мгновенно превращался в жесткие противные ледышки в рукавах и внутри валенок. И если после прогулки во дворе дома всегда можно было сразу вернуться, снять с себя мокрую одежду и переодеться в теплую и сухую, то во время походов к бабушке Кейзе приходилось так и идти дальше промокшим и продрогшим. Поэтому теперь Кит уже не позволял себе чуть что валиться в сугроб – и очень сердился, когда Марика запускала в него снежком.