Вернувшиеся

Полковник Максим Сергеевич Сафронов был человеком уникальным. В полиции о его бескомпромиссности и бесстрашии (в общении как с преступниками, так и с вышестоящим начальством) ходили легенды. Бессеребреник, предельно честный человек, не умеющий прогибаться и проявлять лояльность, Сафронов никогда бы не дослужился до спокойного сытого места и в последние лет десять или больше работал начальником уголовного розыска в Городском управлении внутренних дел.

А еще Сафронов был лучшим другом отца (причем со студенческой скамьи) и крестным Миши. Узнав о намерении крестника, он сказал, что это дельная мысль. Миша случайно услышал их разговор с отцом, вернее, кусочек беседы, и был уверен, что мнение Сафронова оказалось решающим.

– Мишка другой, поймешь ты это когда-нибудь? Не может ни ужиком, ни боевым слоном…

– А кем тогда может? Ты мне про «вольного птаха» начнешь заливать?

– Примерно, – не отступал Сафронов. Он не любил своего имени, как самого по себе, так и в сочетании с отчеством, поэтому предпочитал, чтобы его называли по фамилии. – Еще когда ты его в наш институт уговаривал, я точно знал: ничего путного не выйдет. Устав, муштра, ограничения – не по нему это. Начнешь ты ему палки в колеса совать, давить – и что?