Чумные ночи

– Дорогой учитель, – заговорил доктор Нури, – позвольте мне выразить свое восхищение вашими успехами в Измире.

С тех пор как газеты стали писать, что вспышка чумы в Измире затухает, Бонковский-паша услышал немало поздравлений, которые, как и сейчас, неизменно встречал застенчивой улыбкой.

– Примите и вы мои поздравления! – сказал он, взглянув прямо в глаза доктору Нури.

И тот тоже улыбнулся, сообразив, что паша поздравляет ученика, много лет боровшегося с эпидемиями в Хиджазе[13], а затем представлявшего Османскую империю на международных конференциях, не с успехами в этих его трудах, а с тем, что тот взял в жены представительницу Османской династии, дочь султана. Абдул-Хамид выдал племянницу за выдающегося, прославленного своими свершениями врача, однако после свадьбы эти заслуги Нури-бея отошли на второй план, в нем стали видеть в первую очередь человека, породнившегося с султаном.

Впрочем, дамат Нури очень скоро свыкся с подобным положением дел. Он был слишком счастлив, чтобы его задевали такие мелочи. К тому же он очень уважал учителя, умеющего трудиться по-европейски, дисциплинированно и методично (эти два слова, заимствованные из французского языка, были очень любимы просвещенными людьми Османской империи). Ему захотелось сказать Бонковскому что-нибудь приятное: