Тонкий лёд

Мужчины склонили головы, отсалютовали рапирами друг другу и встали в стойку. Я невольно залюбовалась своим женихом и оттого пропустила начало их словесных выпадов, которые они чередовали с выпадами рапирами. А когда очнулась, услышала:

– Арис, признайся, что опять смухлевал, – требовал Одмар Наэль. – Ты всем известный плут. Если признаешься, я пощажу тебя и не унижу своей победой в поединке.

– Наэль, ты слишком самоуверен.

– Альдис, проклятье, но ты же мухлевал!

– Чем докажешь?

– Своей победой!

– Тогда победи.

– Хорошо. Тогда, если я выиграю, я требую компенсацию, которая удовлетворит мое попранное тобой самолюбие.

– И что же ты хочешь, Одмар?

– Поцелуй прелестной агнары Флоретты, – я охнула, глядя на широкую ухмылку нахального агнара.

– Не зарывайся, – холодно ответил Аристан.

– Хорошо, тогда ты сделаешь то, что отказался сделать три года назад.

– Ты был зверски пьян и только безумец встал бы тогда под дуло пистолета.

Я ощутила новый прилив тревоги. Арти с интересом внимал разговору дуэлянтов, не прервавших свой поединок ни на мгновение. Я слушала, как звякает сталь, смотрела на их быстрые перемещения и снова любовалась своим женихом, чьи волосы взлетали от резких движений. Всегда безупречный порядок его прически был нарушен, и я отметила, что вольность в облике ему невероятно идет. Расстегнутый ворот рубахи, поддернутые рукава, в беспорядке разметавшиеся волосы – все это делало диара более человечным, более живым. Глаза его сейчас поблескивали азартом поединка, и корка льда, обычно сковывавшая взгляд, исчезла. Теперь мне было проще представить гуляку и повесу Аристана Альдиса. И мысли о его прошлом невольно заинтересовали. Я решила, что при возможности, все же расспрошу диара, когда он станет уже моим мужем.