Платформа

Отец ответил:

– Нас нашли. Я иду в офис.

– Может, обойдется.

Он помедлил, потом сказал: «Прости меня», – вскочил и ушел.

Мама поцеловала меня, прижала к себе – тесно и надолго. Мы притворились, что она не плачет. Я не знал, что делать, поэтому помахал ей рукой на прощание и отправился в школу. Перед глазами у меня был образ распахивающейся под оркрестом ямы и выражения лиц музыкантов, из-под ног которых уходила земля.

Учебный день начался, как обычно, с молитв и исповедей. О криминалах не заговаривали. Вскоре после утренней перемены в наш класс проскользнул Гаррел и прошептал что-то учителю, который раздраженно взглянул на Пеллонхорка. Гаррел поманил Пеллонхорка, а потом, к моему удивлению, и меня. Пеллонхорк сразу пошел на выход, а я принялся выключать мониторию. Гаррел сказал:

– Это неважно, Алеф. Брось и пошевеливайся.

Я хотел что-то ответить, но его спокойный тон меня остановил. Мы втроем ушли из школы. Нам с Пеллонхорком пришлось бежать, чтобы поспевать за широкими шагами Гаррела.