Радуга тяготения

И все-таки раздражителем должна быть ракета, некое бесплотное предвестье, для Ленитропа присутствует некий двойник ракеты – процентная доля улыбок в автобусе, какое-нибудь таинственное влияние на менструальные циклы – ну с чего эти девки дают ему за так? Флуктуации на сексуальном рынке, в порнографии или среди проституток – может, с привязкой к ценам прямо на Фондовой бирже, – о которых мы, чистюли, и ведать не ведаем? Может, новости с фронта разжигают зуд меж их прелестных ляжек, может, желание растет прямо или обратно пропорционально реальному шансу внезапной гибели – ч-черт, где же подсказка – ведь прямо перед носом, – чего по загрубелости сердец не видим мы?

Но если оно витает в воздухе, вот прямо здесь, прямо сейчас, значит, ракеты следуют из него 100 % времени. Без исключений. Найдя, вновь докажем твердокаменную детерминированность всего, всякой души. Любой надежде пространства останется – кот наплакал. Сами понимаете, как важно такое открытие.

Они шагают мимо заснеженных собачьих загонов, Стрелман – в «гластонбери» и двубортной шинели оленьего цвета, шарф Мехико, недавно связанный Джессикой, трепеща, тянется к суше алым драконьим языком – таких холодов еще не бывало, 39 ниже нуля. К обрывам, лица стынут, на пустынный пляж. Набегают волны, ускользают, оставляя большие полумесяцы льда, тонкого, будто кожа, и ослепительного под вялым солнцем. Две пары мужских ботинок хрустят им, проламываясь к песку или гальке. Самый надир года. Сегодня слышны орудия из Фландрии – приносит ветер с того берега Канала. Руина Аббатства замерла над обрывом, серая и хрустальная.