Радуга тяготения
И тут на улице возле театра немцы уронили ракету. Несколько младенцев заревели. Напугались. Гретель – она как раз замахивалась метлой, чтоб заехать Ведьме прям по попе, – застыла; отложила метлу, в сгустившейся тишине шагнула к рампе и запела:
- Спасайся кто может,
- Сдаваться негоже, но
- Жуткая рожа вас – цап:
- Большущая бяка вам в кудри вот-вот
- Когти запустит и вас украдет!
- Зеленщик три желанья задумал уже,
- Дворник галстук себе повязал…
- Хоровод наш бурлив под веселый мотив
- С мятной дыней в шальных небесах!
– А теперь подпевайте, – улыбнулась она и по правде заставила зрителей, даже Роджера, петь:
- С мятной дыней в шальных небеса-ах
- Свет мечты у вас в сердце погас,
- Тортом в морду у всех на глаза-ах —
- Представленье начнется сейчас!
- Томми в сугробе сегодня заснул,
- А в небе раздолье мышам:
- Мы луну не сдадим, выше полдня взлетим,
- В целлофановом доме шурша…
- Целлофановый дом в облаках,
- В кулаке же – красивый лимон,
- Ваша мама – толстуха мортира,
- А ваш папа – унылый пижон…
(Шепотом, стаккато):
- Ди-рек-тор со-сет кукуруз-ную трубку,
- Бан-кир ест же-ну на обед,
- Весь мир обалдел, оркестр взопрел,
- Карман подставляйте – вот вам камуфлет —
- Карман подставляйте – вот вам каму-флет:
- Никого нет у вас за спиной!
- А на лестнице свет тихо гаснет,
- Бал окончен, и время домой…
- Пальмы шепчутся где-то на пляже
- И спасатель пустился вздыхать,
- Лучшей Пары Детей голоса все слышней —
- Дети учатся умирать…
Кресло Пенелопиного отца в углу, у стола с лампой, пустует. Смотрит на Пенелопу. С удивительной ясностью она различает вязаную салфетку на спинке, много узелков – серых, бежевых, черных и коричневых. В узоре – или же перед ним – что-то колышется: поначалу всего-навсего рефракция, будто нечто прямо перед креслом источает тепло.