Радуга тяготения

– Полегче, Мехико, ты снова теряешь эту… объективность – человеку науки не пристало, а. Едва ли это научно, нет.

– Осел. Ты за них. Неужели сегодня не почувствовал – в дверях стояло? Тут огромное болото паранойи.

– Ну да, такой вот у меня талант. – Не успев закрыть рот, Пират понимает, что прозвучало резко, пытается заполировать вспышку: – Вообще-то не знаю, потяну ли я множественные…

– А. Апереткин. – Ни бровь, ни губа не двинулись ни на йоту. Терпимость. А. – Ты уж приходи на сей раз, пусть наш доктор Грошнот тебя проверит на ЭЭГ[13].

– О, если буду в городе, – неопределенно. Тут у нас беда с безопасностью. От болтливых языков тонет много моряков, и уверенности у Пирата нет – даже в Мехико. У нынешней операции слишком много кругов, внутренних и внешних. Списки рассылки сужаются по мере того, как мы кольцо за кольцом движемся к яблочку, Инструкции Уничтожить постепенно охватывают любой клочок, праздный меморандум, ленту от пишмашинки.

Видимо, догадывается Пират, Мехико лишь время от времени поддерживает новейшую манию Фирмы, известную под названием «Операция „Черное крыло“», в статистическом смысле – например, анализируя, данные об иностранном боевом духе, какие поступят, – но где-то на обочинах всего предприятия, где вообще-то нынче вечером обретается и сам Пират, выступая посредником между Мехико и своим соседом Тедди Бомбажем.