Дураки умирают

Как они посмели испытывать к нему любовь? Как посмели выказывать ему сочувствие? У них не было на то причины… не было! Он ни на что не жаловался. Он не искал их любви. Не просил о сочувствии. Не хотел он ничего этого. У него проявление их теплых чувств вызывало отвращение.

Он привалился к подушкам, так устал, что не смог даже раздеться. Но пиджак все-таки пришлось снять и бросить на пол: на карманах, набитых фишками, особо не полежишь.

Он закрыл глаза и уже подумал, что мгновенно заснет, но вновь таинственный ужас пробил тело, словно электрический разряд, заставив его сесть. Он не мог контролировать руки и ноги: их трясло.

Темноту комнаты начали пробивать первые проблески зари. Джордан подумал о том, чтобы позвонить жене и рассказать ей о выигрыше. Но знал, что не сможет сказать. Ни ей, ни детям. Ни прежним друзьям. Не было в мире человека, с которым ему хотелось бы поделиться вестью о своей удаче. Не было в мире человека, который мог бы разделить с ним радость.

Он поднялся с кровати, чтобы собрать вещи. Он разбогател и должен лететь в Мерседаш. Внезапно заплакал: печаль и ярость сокрушили все остальные чувства. Увидел в чемодане револьвер – и в голове у него помутилось. Последние шестнадцать часов вихрем пронеслись в памяти: кости с выигрывающими числами, выигранные партии в блэкджек, длинный овальный стол для игры в баккара, бледные лица игроков, битые карты, крупье в смокинге и ослепительно-белой рубашке, поднятая рука, напевный голос: «Карту для Игрока».