Вслед за радугой

Алонкей же не дрогнул, не пригнулся – наоборот, протянул руку навстречу «орклану». От ветра, поднятого крыльями, светлые его волосы взлетели; с горловым трескучим криком взметнулась вверх белогрудая птица…

Оставив в ладони Арона серое маховое перо.

– Вот как, – произнёс он, – значит, ты и впрямь умер, старый Альбатрос… – Поджёг перо, держа в пальцах, пока оно не догорело полностью. Растёр пепел в ладонях, ссыпал по ветру. – Рождённому морем и в небо уходящему: лети и скорее стань птицей!

Легонько подтолкнул ногой скорчившегося на дне лодки туземца:

– Мальчик, за вёсла!

А сам всё следил за поднимавшимся альбатросом: лишь он мог различить призрачного двойника, повторявшего каждый взмах, каждое движение птицы – словно тень, оставляемую на несуществующем облаке.

А может, это ему только казалось…

***

Прибытие важного пассажира было обставлено пышно. Обливавшиеся по́том полуголые грузчики занесли в освобождённую ворчавшими офицерами каюту три внушительных кованых сундука. Потом не менее внушительную клетку с не видными из-за опущенного полога, но мерзко визжащими зверьками или птицами. После этого даже те, кто решил игнорировать незваного-нежданного пассажира, уже висели на фальшборте, с нетерпением ожидая прибытия самого.