Рейд. Оазисы. Старшие сыновья

Горохов уже хотел вспылить. «Безмозглая саранча!». Хотел выругать её, но успел взять себя в руки: «надо терпеть, надо успокоиться». Он смотрит на неё и произносит:

– Не пойму одного: как тебя с таким характером два раза замуж брали? Вот что тебе не ясно? Сказано же, езжай в кош, вечером приедешь обратно. Что ты рогатишься вечно на каждом шагу?

Кажется, его слова её задели, казачка смотрит на него по-детски обиженно и говорит:

– Может, норов у меня и не очень мягок, да зато дом исправно держу, и ночью меня мужья любили.

Ну, тут он с ней спорить не стал, упрямая и заносчивая днём, ночью она была на удивление ласковая и мягкая, нежная и ненавязчивая, как в ней это всё уживалось, ему понятно не было. Он молча пошёл в палатку и вытащил из своих вещей банку консервированных персиков, вышел, протянул ей банку и сказал по-доброму, почти уговаривая её:

– Езжай в стойбище, не хочу оставлять тебя тут одну. Говорю же, этого зелёного и серьёзные мужики-добытчики побаиваются. К вечеру вернёшься. И оружие держи под рукой.