Имени такого-то

– Интересно, почему не одним пузырьком, – сказал Сидоров.

– Небось чтобы если один разобьется, второй был, – сказал Борухов со сложной интонацией. – Заботятся.

– А рассказывали про зуб с цианистым калием, – слабым голосом сказал Сидоров.

– Оно только у высших, наверное, – хмыкнул Борухов и опять сделал так, что пузырьки исчезли.

– Два по кубику – это фактически кому-то курс в вашем детском проколоть. Слабовато, но можно проколоть кому-нибудь. Весом до тридцати килограммов. Свияжской, например… Десять по ноль два…

– Пиздите, пиздите, пиздите, – раздраженно сказал Борухов, сдирая с себя омерзительное теперь пальто и кривой ногой вбивая его в слизкую грязь. – Стойте тихо и делайте вид, что со мной вместе копаетесь в этой хуйне, потому что из окон смотрят. Черт его знает, эта жуткая баба Райсс в курсе, что тут есть, или не в курсе; она в курсе каких-то диких вещей. Я позвал вас, потому что вы жалкий, Сидоров, и мне вас жалко. Слушайте же: один мне, один вам. Шприц тоже мне, он красивый. Вы меня поняли, Сидоров? Они будут тут через пять-шесть дней, не позже.