Среди гиен и другие повести. Сборник повестей

Вой и лай заполнили августовскую тьму вокруг Елоховского собора, и этот хор не сулил москвичам ничего хорошего.

Африканские собаки коротали ночь у трупа не одни. Пожаловал на улицу Фридриха Энгельса ментовской генерал с лампасами шириной в Нил, привез офицеров и следаков. Приехали из Следственного комитета, приехали из прокуратуры…

Когда все собрались, ментовской генерал, колыхаясь животом, опустился на карачки и поцеловал асфальт перед крупной гиеной, сидевшей мрачнее тучи у ленты ограждения, в кольце самцов-телохранителей. Дело, таким образом, было взято на особый контроль.

Всю ночь горели огни на Петровке и Старой площади. Утром первым делом посадили оппозиционера Лешу – его тут сажали всегда, когда в стране случалось что-нибудь плохое. А вот дальше началось новенькое…

Ну, не то чтобы совсем новенькое – Москва-матушка стрелецкие казни видела и восемнадцатый год, не говоря о двадцатилетии Великого Октября, кровушкой эти просторы не удивишь – но раньше, признаться, обходились без гиен. А тут стали рвать людей прямо на улицах, среди бела дня, просто так.