Лагерь

И я знаю, Хадсон вовсе не обращается ко мне лично, но мне все же кажется, что это так. Думаю, он говорил бы то же самое, если бы вся его аудитория состояла из меня одного. Думаю, он верит в меня, и потому внутри у меня тысяча ярко сияющих звезд – целая галактика.

– Так что стройтесь, разбирайте яйца, и побежали! – кричит Хадсон, и я вскакиваю, издаю ликующий вопль и бегу, чтобы принять участие в первом этапе эстафеты.

Танцы в домике сменяются, в конце концов, надеванием купальных костюмов для «свободного плавания» в бассейне всех, живущих в лагере. Я горжусь своими плавками. Они черные с белой отделкой и немного малы мне. Достаю их, а Эшли смотрит на меня и говорит, положив руку на мое плечо:

– Послушай, не хочу сказать, что одобряю твой безумный план, но если ты собираешься осуществить его, то должен действовать правильно.

– В чем дело? – удивляюсь я. – Что не так с моим купальным костюмом?

– Плавки, – отвечает Эшли. – Твои плавки и шлепки.

– Мне нравятся эти шлепки.

– Это первый признак того, что они тебе не подходят. Ты создаешь образ этакого вульгарного натурала. Зачем тебе плавки, напоминающие то, что было на Шоне Коннери в одном из ранних фильмов о Бонде? Создается впечатление, будто ты играешь роль гетеросексуала в некоем спектакле.