Лагерь

– И никакого тебе спасибо? – спрашивает он.

– Спасибо, – послушно благодарю его я.

– Дорогой, ты зря бегал за нами, – произносит Джордж. – В этой игре от нас нет никакого толку.

– Ничего подобного. – Хадсон смотрит прямо на меня. – Знаю, вы будете полезны. Надо только постараться. – Я улыбаюсь ему в ответ, и улыбка выходит у меня тоже немного дурацкой, потому что в моей груди разливается тепло, такое же, что я почувствовал, выпив как-то раз рюмку текилы, и я становлюсь более раскованным и сильным. Никто никогда не считал, что я могу быть хорош для чего-то спортивного. Ведь я театральный ребенок, неженка и едва способен бросить мяч. Даже мой папа сказал, что это не мое, когда мы стали перебрасываться мячом на заднем дворе, а соседи давились от смеха, глядя на нас. И Хадсон, разумеется, может видеть это. Может видеть мои накрашенные ногти и вялые кисти рук, но тем не менее он верит, что у меня все получится, если только я приложу хоть какие-то усилия.

Затем он убегает, а я поворачиваюсь к Джорджу: