Лагерь

– Чего не сделаешь ради любви, – глубокомысленно изрекаю я.

– Видите ли, притворство – всегда проблема, – рассуждают Джордан. – В ромкоме нужно почти что утонуть, причем ненамеренно, и оказаться спасенным, и, может, по ходу дела еще и потерять память. Нет никакого смысла просто барахтаться в воде, изображая потенциального утопленника. Это пытаются проделать герои всех подростковых фильмов об отдыхе на море, и ни у кого из них ничего не получается.

– Не хочу портить тебе всю малину. – Монтгомери, сидя на бревне, наблюдает за художеством Джорджа. – Но как это вообще может получиться? Натурал неспособен сделаться геем, даже если ему довелось спасти кого-то из нас. Существуй такая возможность, я бы регулярно поджигал нашу квартиру до тех пор, пока не перебрал бы всех пожарных Лос-Анджелеса.

– Дорогой, не смеши меня, а не то я испорчу ногти Джордан, – просит Джордж.

Беру зефир из лежащего на земле мешка, стряхиваю муравьев, насаживаю на прутик и подношу к огню. Хадсон стоит рядом и поджаривает две зефирины. Его очередное увлечение, имя которого я позабыл, тоже стоит поблизости и разговаривает с Брэдом.