Девушка встречает парня

Что? – говорит Мидж.

Попросту отказалась от еды, – говорит он.

Зачем? – говорю я и, пока это говорю, снова чувствую всем своим нутром вкус тоста.

Потому что она была типа анорексички, – говорит Мидж, – и пересмотрела собственных фоток в журналах.

Потому что ей больше ничего оставалось, – говорит мне дедушка поверх головы Мидж. – Тогда все так поступали – из протеста. Мы бы все так поступили. Я бы тоже так поступил. И вы.

Уж я-то нет, – говорит Мидж.

Как миленькая. Ты бы тоже так поступила, если бы больше ничего не оставалось. И тогда Жгучую Лили заставили есть.

Как так? – говорю я. – Нельзя же заставить кого-то есть.

Вставили в горло трубку и засунули в трубку еду. Вот только по ошибке вставили не в то горло – в дыхательное, и закачали еду прямо в легкие.

Зачем? – говорю я.

Фу, – говорит Мидж.

Роб, – говорит бабушка.

Они должны знать, – говорит дедушка. – Это правда. Так было. И после того, как ей засунули в дыхательное горло трубку, Лили очень сильно заболела, так что пришлось выпустить ее из тюрьмы, иначе бы она умерла. А это было бы очень плохой рекламой для полиции, для тюрьмы и для правительства. Но когда Жгучая Лили поправилась, ввели новый закон, который гласил: «Как только одна из этих девушек вылечится на воле, а не будет умирать здесь в тюрьме, у нас на руках, будто это мы ее угробили, можно тут же снова ее арестовать». Но знаете что?