Дело Зили-султана

В самый разгар беседы занавеску у окна откинула рука Ганцзалина, и мой мужественный хранитель засунул физиономию прямо в тахтараван.

– Господин, – сказал он, окидывая недоброжелательным взглядом Азада-мирзу, – с вами хочет говорить караван-баши.

– Что ему надо?

– Не знаю, он кричит, что разговаривать будет только с вами.

Я вздохнул: хорошо, пусть остановят тахтараван, заодно и ноги разомну.

Выйдя наружу, я сразу увидел полицейских феррашей, они стояли с хмурым видом саженях в двадцати. Меня они не замечали или делали вид, что не замечают. Караван-баши же стоял совсем рядом, всего футах в десяти от меня. Ганцзалин знаком разрешил ему приблизиться. Тот подошел, поклонился. Я молча кивнул в ответ, его уверенный вид мне совсем не понравился.

– Господин, – тюркский язык караванщика я понимал легко, – да продлятся ваши дни, да украсятся они богатством и благополучием, да встретите вы смерть свою на мирном одре, окруженный любящими вас детьми и женами…

Последнее пожелание показалось мне двусмысленным, но мне было не до того, чтобы входить в детали.