Бабулька на горошине

– Что же вы его оставили, – упрекнул Димкину Боря, – пусть поднимается.

Татьяна вынула телефон.

– Сейчас позову. Я договаривалась только о своем визите и не знала, как вы к русской православной церкви относитесь, вдруг попов не любите.

Перед моими глазами появилась матушка Амвросия. Вот она, закутанная в тонкую кацавейку и обутая в старые туфли, стоит у ворот своего монастыря и говорит мне:

– Ванечка, ты все подарки даришь, то жилеты теплые купил, то обувь зимнюю, аж по три пары каждой из нас привез. Спасибо тебе за заботу, но монахиням столько вещей не надо. Ты другой презент сделай. Исповедуйся, на литургии постой, под причастие подойди, вот нам будет праздник-то!

Я вздохнул и ответил Димкиной:

– В храм я не хожу, но к верующим любой конфессии и к тем, кто в притче церковном и монашеском звании, отношусь с большим уважением.

Тут раздался звонок в дверь, и вскоре Боря ввел в кабинет невысокого худого мужчину с бородой, одетого в темные брюки и черный свитер. На священника он, по моему мнению, никак не походил, скорей на айтишника, вынужденного оторваться от любимых ноутбуков.