Последний барьер

– Не знаю, – ответил я и тут же мысленно обругал себя за слабость. Я должен был ответить: «Нет, разумеется, нет».

Он заметил мою оплошность, подался всем корпусом вперед и заговорил быстро, вкладывая в каждое слово страстную убежденность.

– Я хочу, чтобы вы поняли, как сильно я и мои коллеги обеспокоены этими нераскрытыми случаями применения допинга. Я сам владелец нескольких скаковых лошадей – их в основном готовят для стипль-чеза, – в моем роду из поколения в поколение очень любили скачки и делали для их развития все возможное… Трудно даже выразить словами, какую роль в жизни таких, как я, играет конный спорт… И вот уже второй раз за три года его процветание находится под серьезной угрозой. Во время первой большой волны допинга печать и телевидение не поскупились на злые шутки, и мы не можем позволить, чтобы это повторилось. Пока нам удается усыплять бдительность репортеров, потому что случаи эти происходят не так уж часто – первый произошел больше года назад, – и если у кого-то возникают вопросы, мы просто отвечаем, что результаты анализов отрицательные. Но мы обязаны раскрыть эту новую форму допинга сейчас, пока она не получила широкого применения. Иначе над скачками нависнет смертельная угроза. Представьте себе – число лошадей, победивших под воздействием допинга, все растет, зрители теряют веру, разочаровываются… Стипль-чез получит такой удар, от которого не скоро удастся оправиться, если вообще удастся. Речь не только о приятном времяпровождении. Скачки – это ведь целая индустрия, в ней заняты тысячи людей… Далеко не последнюю роль играют и владельцы конных заводов, такие, как вы. И если почитатели конного спорта откажутся финансировать скачки, это может привести к катастрофе.