Бурный финиш

В субботу я один раз упал с лошади и один раз выиграл скачку в Сандауне. Воскресенье я провел как обычно, а в понедельник вылетел в Германию с цирковыми пони. Через две недели я валился с ног от усталости, но через месяц привык. Я приспособился к долгим перелетам, к нерегулярному питанию, к бесконечным чашкам кофе, ко сну в сидячем положении на брикетах сена на высоте десять тысяч футов. Оба конюха, Тимми и Конкер, немного побушевав, взяли себя в руки, и мы в конце концов составили неплохую, немногословную, дельную команду.

Моя семья, разумеется, пришла в ужас от моей новой работы и делала все, чтобы заставить меня отказаться от нее. Моя сестра взяла назад вполне заслуженные упреки, мой отец был убежден, что титул графа попадет кузену, ведь аэропланы – такие противоестественные опасные устройства, а моя мать была в истерике от того, что подумают знакомые.

– Это же работа поденщика, – причитала она.

– Не место красит человека, а человек место, – отвечал я.

– Но что скажут Филлихои?

– А не все ли мне равно?