Реверс

Дорога делала широкую дугу вокруг этого озерца. Под ногами часто попадались раскисшие участки, покрытые толстой шкурой бурой тины. После того как я пять раз спел, настроение наёмницы сильно изменилась. Она стала угрюмой и нервной.

– А что плохого в этом месте? – переводя дыхание, спросил я.

Вместо ответа девушка зло зыркнула на меня и начала быстро-быстро утрамбовывать шомполом войлочный пыж. А потом ухватила шомпол зубами и насыпала порох на затравочную полку. Щелчок подпружиненной крышки – и пистолет отправился за пояс, а его место занял другой, который ещё нужно почистить.

Глянув на пистолет, заметил, что под шнуровкой к нижней стороне рукояти, прикрывая ценное дерево от ударов, приложена изогнутая стальная пластина. Именно на неё Катарина приняла клинок разбойницы. И сдаётся мне, это излюбленный приём девушки.

– Так что не так с березняком? – не унимался я.

– Место плохое.

– Это я и так понял. А поподробнее?

– Замолчал бы, чем спрашивать! – поморщилась Катарина.

– Дура, – пробурчал я и сразу же встретился с разъярённым взглядом наёмницы, поняв, что сказал это не по-русски, а на местном языке, да ещё выбрал для этого не самое лучшее слово – не синоним нашему недоумку, а что-то вроде «тухлая голова».