Снежинка

– Пойдем выпьем, – предложила Ксанта. – Дебби, пошли с нами.

– Не могу, мне домой надо. У Джеймса день рождения.

– А, здорово! Ну ничего, в следующий раз. – Она повернулась к Гриффину. – Пошли со мной пить.

– Мне нужно зайти домой переодеться, – сказал Гриффин.

– Не дури, ты отлично выглядишь.

– Мне нравятся твои джинсы, – сказала я.

– Спасибо. – Он погладил торчащие из рваных черных джинсов колени. – Вообще-то они новые. «Томми Хилфигер». На этикетке они назывались состаренными.

– Преждевременная старость – как экзистенциально!

– Мой умудренный философ, – Ксанта взъерошила ему волосы. – Сколько они стоили?

– Не помню, фунтов двести.

– Ты в курсе, что в секонде такие продаются от силы за десятку? – спросила я.

– Ой-ой! – Ксанта ткнула его в живот.

Гриффин улыбнулся, но съязвить в ответ не сумел.

Я попрощалась и ушла со смутным ощущением победы.

Голова отяжелела от выпивки, а я ее и не удерживала. Сложилась пополам на стульчаке, так что живот касался внутренней поверхности бедер. Передо мной открылся перевернутый обзор места, которое я впервые побрила несколько часов назад. Раньше я только подравнивала жесткие волосы, перебирая их и приглаживая, будто мать, состригающая локоны своего малютки. Неужели у всех лобок после бритья розовый, в красных точках и похож на ощипанную курицу? Губы с редкими волосками, которые у меня не получилось достать бритвой, выглядели как кончик слоновьего хобота. Над ними, свесившись набок, торчал язык. Раньше я его не замечала. Неужели он всегда там был и высовывался из этой бороды?