Охотница и чудовище

Макс разбираться не стал. Прервался, отпил кофе и резюмировал таким тоном, словно я кричала об убийстве, заметив пролитый на полу кетчуп:

– Ну вот! Что я говорил? Жива твоя Магнолия, здорова. И отлично провела ночь, как видно. Не то не отключилась бы как убитая.

– Ты думаешь? – недоверчиво покосилась я на балетного – его пальцы вновь вращали полупустую чашку на столе.

Почти по-женски красивые, точеные губы Макса расплылись в улыбке.

– А ты думаешь, она вырубилась, перетанцевав в клубе?

– Я думаю, на нее могли напасть, – близорукое спокойствие Макса раздражало все сильнее.

– Да-да, – чашка зашаталась, задергалась. – Напали, полюбили и отчалили.

– Ты сам думаешь, что говоришь! – взвилась я. – Мы же тысячу раз расследовали нападения на женщин! Убивали чудовищ!

– Давай-ка притормози, – взгляд Макса похолодел – серые глаза будто подернулись льдом, как всегда при вспышке гнева. Сплошная линия хмурых бровей натянула лоб, и шрам проступил снова. Чашка замерла, а пальцы Макса вокруг нее побелели. Белый ноготь на правом указательном будто слегка оттопорщился, выделяясь на фоне остальных – гладких, прозрачных, идеально отполированных.