Миллион евро за мою душу…

– Вся моя одежда исчезла, а в таком виде, на завтрак я не могу пойти.

Демонстративно развожу руки в стороны.

Осмотрев меня с головы до ног неприязненным взглядом, дворецкий дергает уголком рта, и голосом, не предвещающим ничего хорошего, произносит:

– Ваша одежда в чистке, другой женской одежды в доме нет, поэтому, или вы сейчас идете своими ногами, или я вас туда понесу, но поверьте, способ переноски вам очень не понравится.

И я вижу, как загорается зловещий огонек во взгляде дворецкого, от которого мне очень сильно хочется поежиться. Но злость предает мне сил, и я еще выше задираю подбородок, и расправив плечи, говорю:

– Сама пойду.

Пока шла по коридору, спускалась по ступенькам и даже по довольно приличному по размерам холлу (или как это называется?), ноги холода не чувствовали. Было вполне комфортно и уютно. Все-таки везде ковролин, ну и обстановка, соответствующая статусу пришельцев.

Мой рот не открывался с восторженными ахами и вздохами, и голова не кружилась от встреченных красот, только лишь потому что я была слишком напряжена и не знала, чего ожидать от дальнейшей встречи. Да и к тому же, жизнь научила меня не охать и не ахать при встрече чего-то нового и красивого. Я хоть и родом из провинциального городка, но мама, пока еще жила с нами, всегда меня очень жестко и грубо одергивала, если я чему-то искренне удивлялась. Иногда, в очень редкие моменты, когда отец по праздникам пропускал пару рюмочек, то вспоминал, что мама была столичной штучкой. И слишком сильно задирала нос. А когда он привез её в свой город, то была, мягко говоря, расстроена. Но сильнее всего её расстроило рождение моего брата, она даже пыталась отказаться от него в род доме, и если бы не отец, то так и сделала бы. Как она отважилась родить меня, после неудачи с Лешкой? Вообще загадка.