Ковен тысячи костей

Но если Диего и следовал каким-либо правилам, то все они сводились к «Умри молодым, зато красивым!».

– Эй, малышня! Давайте это обсудим, – улыбнулся Диего, неуместно довольный, как сытый кот, пусть и болтался на соседней со мною ветке. Успев налакаться нектара с дурманом, пока я копалась в англо-гэльском словаре, он теперь не мог вспомнить ни одного заклятия. Лишь бормотал что-то бессвязное и наивное, мобилизуя все свое очарование, которое на фэйри, увы, не действовало. – Вы же такие душки! Не надо нас… ик… есть! Мы можем привезти вам крекеры, сосиски… Яблочный пирог Коула!

Странно было ожидать, что ведьмак, всю жизнь идущий со смертью рука об руку, будет ее бояться. Инстинкт самосохранения у Диего атрофировался еще в детстве, когда он, судя по рассказам, додумался вступить в чикагскую мафию, едва отметив свое четырнадцатилетние.

– Очень вкусный, кстати, нектар. Ик!.. Можно еще? Ик…

Фэйри его не услышали, слишком занятые тем, что вспарывали на нас одежду маленькими спицами. Мы для них – лишь конфеты в шелестящей обертке. Сами фэйри были размером с мизинец, не больше – прыткие малютки, чьи мерцающие перламутровые крылышки трепетали в воздухе со скоростью крыльев колибри. Но, несмотря на их скромные размеры и миловидные платьица из цветочных лепестков, аппетит у них был волчий. Как, кстати, и челюсти: пробравшись в палатку к путнику, уснувшему от сонной пыльцы, фэйри запросто могли отгрызть ему конечности. К нашему счастью, эта пыльца не действовала на тех, в ком тлела хоть частичка магии, а потому мне почти удалось высвободить руки.