Николай Вавилов. Ученый, который хотел накормить весь мир и умер от голода

В первые годы генетической революции Вавилов изменил представление ученых о масштабе гигантского мирового запаса ценных генов растений, который перед ними открылся. Сегодня, в эпоху биотехнологий в сельском хозяйстве, мы считаем очевидным, что для выведения улучшенного, более выносливого сорта кукурузы следует изучить все генетическое разнообразие царства растений, чтобы отыскать там особо экзотические гены. Но в те времена, когда среди ученых шли дебаты о практическом применении законов наследственности Менделя, а слова «ген» и «генетика» только-только вошли в оборот, идеи Вавилова были авангардными и новаторскими.

Еще до начала эпохи биотехнологий и даже до того, как Уотсон и Крик разгадали генетический код[2], Вавилов наметил грандиозный план «ваяния» растений для нужд человека, для синтеза неизвестных в природе сортов. Он открыл глаза охотникам за растениями и растениеводам всего мира на новые способы применения накопленного ими опыта, заставив их мыслить вне рамок одной академической дисциплины – ботаники, – учитывая и географию, и биохимию, и таксономию, и археологию. Его вклад в «чистую» науку был не таким глубоким, как Дарвина или Менделя; он не излагал ни принципиально новой теории, ни законов природы, неизвестных ранее. Однако с практической точки зрения его исследования в конечном итоге напрямую способствовали решению продовольственной проблемы в глобальном масштабе. Обладая ошеломляющим объемом знаний и выдающейся способностью систематизировать гигантское количество материала, он заложил основы для исследования и сохранения генетических ресурсов Земли – ее биоразнообразия – не только в России, но и по всей планете. Вавилов стал одним из величайших ученых ХХ века.