В близком контакте

   «Мне пора. Извини», – быстро напечатал я.

   «Угу», – пришло от Миши и через секунду, прежде чем я успел отключиться, увидел значок «целую».

   Чего?

***

Постепенно наше с Мишей общение переросло во что-то само собой разумеющееся. Утром мы желали друг другу «доброе утро», вечером перед сном говорили «спокойной ночи». Общение в течение дня практически не прерывалось. Миша целый день проводил у компьютера, уж не знаю, как он мог при этом работать, но имел возможность постоянно находиться в сети. Я же заходил туда, когда получалось. Иногда мы перекидывались ничего не значащими дежурными фразами, иногда наоборот – часами зависали, обсуждая серьезные темы. Точек соприкосновения оказалось много, несмотря на разницу в возрасте. Мне было невероятно легко с ним и совершенно не хотелось касаться определенных тем, таких как ориентация друг друга или БДСМ. Он понимал меня в этом, не настаивал, позволяя и мне плавно обходить острые углы. Миша слал смешные картинки и приколы, я фотографировал Москву, которую он никогда не видел. Постепенно у меня даже выработался рефлекс: каждый раз, когда я видел что-нибудь интересное, то делал снимок и отсылал ему. Он радовался всему, как ребенок, казался действительно плюшевым и мягким, как медвежонок на аватарке. Неудивительно, что парень выбрал именно его изображение когда-то. Однажды я устроил ему целую экскурсию по Москва-сити, показывал строящиеся дома, в которых бывал, и интерьеры гостиных, выдавая за свои работы. Парень не стеснялся задавать вопросы, и я однажды чуть не засыпался, когда тот стал донимать меня компьютерными программами для создания интерьеров, благо на тот момент я находился дома и перечислил все неидентифицированные ярлыки, которые обнаружил на рабочем столе Катерины. Однако, когда Миша попросил прислать фото моего дома, я схитрил. Мне почему-то совсем не хотелось признаваться ему в некоторых вещах. Я потоптался на подъездной дорожке и, кинув еще раз взгляд на массивную дубовую дверь и две огромные кадки с туями, направился к домику для гостей чуть поодаль. По сути, эта недвижимость тоже принадлежала мне и не важно, что в ней никто не жил. Выбрав ракурс, чтобы в окнах не отражался основной дом, сделал пару снимков и отослал. Дальше мне предстояло держать ответ по поводу планировки и благоустройства территории, о площади которой я снова умолчал. Из нашего недолгого общения я понял, что чужое благосостояние вряд ли вызовет у него крики восторга, подхалимские речи и сладкую лесть. Он скорее язык себе откусит, чем рассыплется в комплиментах на этот счет.