Когда ты вернешься ко мне

Мысли неслись галопом, голос с Аляски нашептывал, что я никчемный, нелюбимый, что я разрушаю все, к чему прикасаюсь… потому что это правда. Я снова и снова вспоминал выражение лица Ривера и то, как я задел струну – правильную струну, – но самым худшим из возможных способов. Он ненавидел меня. Я сам себя ненавидел. И мои родители ненавидели меня за то, что я был самим собой. Замкнутый круг, по которому я метался до тех пор, пока не разобьюсь на тысячу кусочков.

Я резко вдохнул и выпалил:

– Я люблю, когда ты называешь меня сеньоритой…

Эвелин откинулась назад и села на пятки.

– Какого черта?..

– Погоди, дальше что-то типа: твое прикосновение. О-ла-ла…

Я не мог вспомнить всех слов; потому что тысячу раз пересматривал только момент из клипа, где Шон Мендес сидел на мотоцикле. Но безумие поглотило меня, и я встал на четвереньки.

– Тебе следует бежать. Я продолжаю к тебе возвращаться…

Эвелин вскочила на ноги.

– Какого черта ты творишь?

– Пою тебе серенаду. – Очевидно же. – Тебе не нравится?

– М-м-м, нет. Боже, ну почему нужно обязательно так странно себя вести и все портить? – Эх, вопрос на миллион долларов…