Хроники спекулянта. В поисках утраченного антиквариата

Каждая комната имела одно окно, которое выходило на свой маленький садик. Во многих домах на Красной улице жили евреи. Остальные жители, как водится, были антисемитами. Это был город Москва. И не сказать, что совсем окраина.

Дед мой плохо говорил по-русски. Его родной язык был идиш. Это еврейский язык германской группы, исторически основной язык ашкеназов, на котором в начале XX века говорило около одиннадцати миллионов евреев по всему миру. Мои родители родились в городе Бердичеве в Украине. Там, в черте оседлости, сформировалась своя субкультура с языком идиш. Дед был 1871 года рождения, на год моложе Ленина. Отец родился в 1907 году и до четырнадцати лет тоже не знал русского. Однако со временем русский язык моего отца стал очень богатым и литературным благодаря тому, что отец много читал.

Баба Фира, наша соседка, была старше моего деда лет на десять. Она в свои почти девяносто лет работала посудомойкой в какой-то столовой и была бойкой, сухонькой, маленькой старушонкой.

– Фира, старая воровка! – орал мой дед на коммунальной кухне. – Где мои очки?