Печать Индиго

– Гриша, что ты сказал?!

Мирослава схватилась за сердце, ощущая, как железная удавка сковала ее грудь. Вот уже два дня они ничего не знали о Тихоне Михайловиче, с того самого трагичного дня, когда разъяренная толпа стрельцов увела связанного Артемьева со двора усадьбы.

– Как же это? Я ведь вчера просила за него, у главного бунтаря Куляпина. Он обещал пощадить Тишу… – выдохнула мертвенным голосом Мира, прикрывая глаза от охватившей ее душевной и телесной боли.

– Мирослава Васильевна, я только что прибежал с лобного места, что на площади у главных врат, – продолжал Гриша. – Час назад бедного дядюшку повесили, – глухо выдохнул юноша, и, опустив простоволосую голову вниз, нахмурился и едва слышно добавил. – И еще трех приближенных Ржевского с ним казнили.

– А Федор? Он же среди бунтарей был, отчего он не защитил Тихона Михайловича? – спросила порывисто Слава, из глаз которой уже потекли прозрачные слезы.

– Федор, сестрица? Так это он во всем и виновен! – с ненавистью прокричал Гриша. – Это Федор оклеветал нашего горемычного дядюшку, оттого-то два дня назад бунтари и ворвались в нашу усадьбу. А сегодня, на лобном месте Федор перед всей толпой вновь заявил, что дядюшка якобы был в сговоре с Ржевским.