Несломленный

Рей не заметил, как за этими мыслями и воспоминаниями прошло утро, он уже был одет, и сумка собрана, и оставалось самое трудное – завтрак. Мать, почему-то никак не могла уложить в голове, что балет и еда несовместимы, и каждое утро готовила плотный завтрак, из которого Рей с трудом съедал одно яйцо всмятку и выпивал полчашки кофе. Если съесть чуть больше, его начинало тошнить. Но каждое утро повторялось одно и то же. Сегодня пришлось съесть еще и тост, так как мать начала плакать, ведь она старалась.

Услышав, что часы пробили восемь, Рей просто сбежал, боясь опоздать, и уже в метро остро ощутил тяжесть и тошноту. И это было очень некстати в день открытия подготовки к сезону нужно было быть в форме. И пока Рей трясся в метро, он ощущал, как ему нехорошо. Выйдя на улицу, он немного взбодрился холодным воздухом, и дурнота отпустила, он надеялся, что в театре все совсем пройдет.

На крыльце уже собралась небольшая толпа таких же ранних пташек, в основном девушек, которые хмуро ему кивнули. Двери театра открыли, они, наконец, попали в тепло и тут же в репетиционном зале, не стесняясь друг друга, стали переодеваться, натягивать пуанты и балетки, которые были помягче. Рей сел в уголок и стал аккуратно заклеивать и бинтовать пальцы и стопы, пока подтягивался остальной народ из труппы.