Проект Стокгольмский синдром

– Вы всегда можете пригласить моих родителей к себе на виллу, в чем проблема, – отвечаю теще, совершенно будничным тоном.

– Я спросила про твоего отца, – вздёрнув подбородок и сощурив свой взгляд, женщина еще раз глянула на дочь. – Девочка моя, – обращается к моей жене, лживо мягким тоном голоса, а Оля напряглась в моих объятиях, – подумай хорошенько над моими словами. – Затем резко разворачивается и покидает наш дом. В тот вечер Оля долго плакала в нашей спальне. Я предпринимал множество попыток выяснить, что между матерью и дочерью произошло, но моя пушинка сквозь слезы улыбалась и целовала меня, лишь бы я не задавал вопросов.

– Лёня, любимый, все хорошо, – утирая нос платком, она касается ладонью моего лица. – Не обращай внимание, это в ее репертуаре. Мне просто надо поговорить с папой, он уладит, обещаю. – Приближается и оставляет поцелуй. Губы от соли стали мягкими, но мне не хотелось, чтобы пушинка так переживала все внутри себя, будто не доверяет мне. На тот момент я получил последнее задание, которое в итоге растянулось на четыре года. Мои нахлынувшие воспоминания прерывает стук в дверь моего кабинета. Я мгновенно убираю фотоальбом в свою сумку.