Проект Стокгольмский синдром

– Надо отдохнуть, – зевает. – Я лечу в первый раз, – замолкает, глядя куда-то в даль, но взгляд потерянный. Тряхнув головой, с подозрением смотрит на меня, вновь оценивая. – Вы что-то хотели?

– Нет, – отрицательно качаю головой, отворачиваюсь от нее. Пограничное состояние порой реально играет в злую шутку с сознанием, и это мой самый великий страх стать один из таких. Краем глаза замечаю, что женщина приняла лекарства, но вновь держит «воздушную ручку» и оставляет в своем пустом блокноте запись о приеме препарата, затем закрывает глаза и засыпает. Я аккуратно кладу между страничками ее тетради фотографию, напоследок взглянув еще раз на когда-то молодых людей. На сердце образовалась тяжесть, что у меня множество фотографий с Олей, но мне страшно, что однажды я не смогу взглянуть на ту, которую мы сделаем спустя много лет. Сам тоже утоп в кресле и долго смотрел на облака сумеречного неба. Солнце окрасило их в самый нежный цвет – розовый, а затем с последними лучами, небо покрылось темной синевой и прояснились первые звезды. Одна за одной просыпались, излучая свой свет, которые едва доходили до наших глаз, но все-таки мы можем наблюдать за неземной красотой их бесконечного пространства. Медленно вдыхая и выдыхая воздух, я погрузился в сон, в котором меня встретила Оля.