Здравствуй, дочь!

– Фу, как плохо пахнет, – заявила Лера, сунув свой маленький носик в бокал.

Я в два шага оказался рядом и, забрав у нее виски, сказал:

– Это плохой напиток.

– Зачем ты тогда его пьешь?

Простодушный вопрос поставил меня в тупик. Не найдя ничего лучшего, я ответил:

– Потому что это такое лекарство. Для взрослых.

И, отставив бокал в мини-бар, снова повернулся к Ане:

– Пойдем на кухню.

Мы в молчании проследовали в указанном мной направлении и когда оказались в просторном помещении, совмещавшем в себе и кухню, и столовую, я жестом пригласил Аню присесть и вопросительно на нее посмотрел.

– Не знаю, с чего и начать… – сказала она.

– Тебе нужна помощь?

– Не мне.

Я ничего не понимал. Просто смотрел на все еще желанную женщину и заранее боялся того момента, когда она выйдет из моего дома и вместе с тем – жизни. А я не смогу ее остановить. Потому что не должен. Потому что у меня нет на это права.

– Давай по порядку, – предложил, заложив руки в карманы брюк. Подальше от искушения поправить черный вьющийся локон, упавший Ане на лоб. Подальше от зудящей потребности ее коснуться.