Здравствуй, сын!

– Не извиняйся, – сказал я Диане. – Мне нравится слушать о том, как ты говоришь о Матвее.

Мы помолчали. Я не знал, как перейти к тому, что меня волновало. О чем думала в этот момент Ди – не имел ни малейшего представления.

– Кстати, а отец Матвея не приревнует тебя ко мне? – ляпнул я то, что само просилось наружу.

И тут же пожалел о сказанном. На лице Дианы появилась растерянность. Она отшатнулась, как будто я собирался ее ударить, и мгновенно закрылась. Это я ощутил физически.

– Он умер. Довольно давно, – отчеканила она сухим тоном.

Поздравляю, Волков. Тебя уже нет в живых.

Захотелось нервно рассмеяться. От всей этой абсурдной ситуации, в которой был виноват на все сто, и от того, что потоптался по чужим чувствам, как медведь по пасеке.

– Извини… Я не знал, – выдавил из себя, надеясь, что Диана не вскочит и не сбежит от меня, как то уже было в прошлом.

Мы снова оказались в коконе из молчания, которое мне ни капли не нравилось. Я бросал взгляды на сидящую напротив меня женщину и гадал – как и когда смогу перейти к тому, что отец Матвея не только не умер (как она наверняка рассказала сыну), но и очень даже планирует принимать участие в судьбе своего ребенка?