Личное дело

Обожемойзаткнисьуже.

Девушка склоняет голову набок и сводит брови. Весь этот макияж и блестки на лице при свете ламп делают ее похожей на персонажа, созданного с помощью компьютерной графики. Она объективно привлекательна, но создается впечатление, что если стереть верхний слой, то увидишь гладкую, как яйцо, поверхность. От лица не останется ничего.

– Сэр, – говорит она. – Не гони-ка. Ты что, хочешь сказать, что вон те вот лягушки «Харибо» – персиковые?

Не гони?

Ладно. Это безумно мило.

Откашлявшись, я киваю:

– Ага.

– Нотки – это круто, – продолжает она. – Вот только не персика, а яблока.

Я хочу с ней дружить.

– Плюс мало кто знает, но: зеленые мишки на самом деле клубничные, – говорю я.

Почему я до сих пор говорю? Мне хочется умереть от стыда, сжаться в комок. «Мало кто знает, но: зеленые мишки на самом деле клубничные». Серьезно?

Если бы слова были способны восстанавливать девственность, то моя фраза – хороший на это претендент.

– Обалдеть, конечно, – говорит она, судя по всему, без осуждения, а потом с силой опускает на прилавок кулак, словно судейский молоток. – Но я настаиваю на суперкислой коле.